Виталий Нектаров (1944 – 1995)

Поэт, сатирик

 Был внештатным корреспондентом Вёшенской районной газеты. Встречался с М. Шолоховым. Затем работал охранником в городе Ростове-на-Дону, являлся членом литгруппы при газете «Ростсельмашевец». Печатался на её страницах. Стихи и проза опубликованы в литературном приложении к газете «Молот» «Донское слово» и в литературном журнале «Вдохновение».

Юморески

Подводный митинг

Собралась как-то вся живность Северного Ледовитого океана – от китов до моллюсков – на митинг. Дело в том, что участились среди них случаи заболевания раком. За источниками этой болезни далеко плавать не надо было. На дне океана лежали и ржавели аварийные атомные боеголовки, реакторы, контейнеры с радиационными отходами... Митинговали, митинговали и порешили: «Sos» людям не посылать, в знак протеста выброситься всем на берег.

Замшелый пень

Поклонялся один человек замшелому пню. Придёт в лес, опустится на колени и давай бить поклоны, шишки себе набивать.

– Зачем ты пню замшелому кланяешься? Вон и шишек у тебя на лбу не сосчитать, – смеялись над ним люди.

– А это я свободу своей личности, таким образом выражаю, – отвечал он.

Капельки небесного яда

Окно в будущее

Люди закидали мировой океан «шапками»-боеголовками, реакторами, контейнерами и прочими ёмкостями подводных и надводных кораблей с постепенной утечкой радиации вследствие аварийного состояния своих душ… Могучий Организм Земного Шара дышал на ладан, диагноз был предельно точен: общее заражение крови… воды... Страдая от жажды, люди с вёдрами и черпаками носились среди выбросившихся из глубин дельфинов, китов, акул и звёзд по берегам мирового океана, до краёв наполненного мёртвой водой. Они искали капельки небесных рос, и находили их в крепко сжатых кулачках лепестков умирающих на корню растений: растения словно знали, что это капельки яда и не хотели отдавать их людям… Люди силой разжимали лепестковые кулачки, пили и – умирали. Страдая от жажды, они напрочь забыли о круговороте воды в природе. Теперь это был круговорот мёртвой воды…

Репка и мамонт

 Посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая. Химии в ней было так много, что решил он отправить её в качестве сырья на химкомбинат. Переработали там репку на стиральные порошки. Просит дед взамен пачку, а ему дулю суют под нос. Пошёл дед в суд: так и так – или репку пущай вернут, или пачку порошка взамен дадут. Долго рассматривала коллегия суда дедкино дело. Наконец рассмотрела: посадили деда за вымогательство, как рэкетира. Сидит он за решёткой и видит: заключённые грядки на мерзлоте разводят, всякие там семена сажают. Взял у начальника разрешение и… посадил репку. Выросла репка маленькая-премаленькая. Тянет-потянет – а вытянуть не может. Позвал он заключённых, тянут-потянут – вытянули репку. А следом… замороженного мамонта. Репка вросла в него своими корнями. Оттаял мамонт под летним солнцем и решил освободить своего спасителя. Проломил бивнями стену дедкиной камеры, поднял его хоботом к себе на спину и вывез за ворота. (А шкура у него была покрепче бронежилета – ни пули, ни снаряды не брали). За воротами мамонт и дедка направились кто куда: дедка к себе в огород, мамонт к себе в первобытный лес.

Как вас найти…

 Ну и времена пошли-поехали! Прямо скажу – летальные!.. Нет, ей же богу, я не бросаюсь из одной крайности в другую. Судите сами: нет у вас на дому телефона – нет и надежды вызвать на дом такси, попасть в разряд людей первоклассных во всех отношениях внешних и внутренних. Не установят вам телефон до конца жизни – до конца своей бессвязной жизни оставаться вам человеком второго, а то и третьего класса. Такая вот классификация!

И всё же я снова и снова пытаюсь – попытка на пытка – вызвать такси: беда случилась с дочкой да другом конце города. Держа дрожащей рукой трубку телефона-автомата возле уха, я снова и снова получаю в ответ оплеуху такого порядка:

– А может, вы преступник! Хотите завладеть выручкой таксиста! Как вас тогда найти?!.

Ну и времена пошли… Стоп! Есть надежда! Появилась альтернативная служба обеспечения населения срочным транспортом!.. Мигом набрал я номер, и, не успев повесить трубку на рычаг автомата, увидел подлетающий к моему подъезду на полном ходу… бронетранспортёр! Люк распахнулся – и, визжа тормозами на перекрёстках улиц, мы помчались по указанному мною адресу. Вооружённый до зубов водитель-бэтээровец, во всем блеске своего – с иголочки – обмундирования, спрятанный от меня за гранатонепробиваемым стеклом, боясь раздавить ненароком подвернувшиеся под мощные колёса «жигулёнки», «Лады» или «Тойоты», то и дело подавал сигналы боевой тревоги, похожие на крики: «Воздух!», «Воздух!». Пешеходы испуганно разбегались в стороны и прыгали во все мыслимые и немыслимые городские укрытия... Меня кидало из стороны в сторону, и я бился в узком «салоне» своей головой и боками об железный непробиваемый потолок и такие же непробиваемое глухие стены этого бронетакси, кляня всё на свете и зарекаясь когда-либо ещё вызывать его на дом!..

По адресу я был доставлен вовремя, но в состоянии, близком к реанимационному. Мoи родные побежали звонить – вызы­вать «скорую помощь», однако в ответ получили, как и следо­вало ожидать: «А может вы преступники! Хотите завладеть медицинскими препаратами! Как вас тогда найти?!.».

За границу…

Сказочка для взрослых

Сорвался в речку осиновый лист, села на него бабочка – и плачет себе.

– Куда тебя понесло? – спрашивает с берега навозный жук.

– За границу, – отвечает бабочка. (Река и впрямь пересекала границу).

– Жжж-зачем тебе жжж-заграница? – жужжит жук.

– Не век же мне в нашем лесу куковать, о дремучие пни свои крылышки ломать. В цивилизованном лесу хочу пожить!

Забрался навозный жук на прибившуюся к берегу щепку – и плывёт себе.

– Куда это тебя понесло? – спрашивает дождевой червь.

– Жжж-за границу, – отвечает жук,

– Жж-зачем тебе она? – передразнивает его червь.

– Жжж-не век же мне в нашем навозе копаться, жжж-зарывать живьём себя. На цивилизованной навозной куче хочу по-жжж-итъ!

Переполз дождевой червь на зацепившийся за берег ивовый прутик – и плывёт себе.

– Куда тебя понесло? – спрашивает его божья коровка.

– За границу, – отвечает червь. – Нe век же мне по нашей земле ползать, холодным дождём обливаться. Хочу на цивилизованной земле пожить!

Села божья коровка на оторвавшийся от чьей-то лески поплавок – и плывёт себе.

– Куда это тебя понесло? – спрашивает речной окунь.

– За границу. Не век же мне под нашим серым небом летать, одни и те же божьи песенки петь. Под цивилизованным небом хочу пожить!

Надул речной окунь, как паруса, свои жабры, расправил плавники – и плывёт себе.

– Куда вас понесло, дяденька окунь? – спрашивают его головастики.

– За границу. Нe век же мне в нашей мутной воде плавать, солнца ясного не видеть. Хочу в цивилизованной реке пожить!

– За границу! За границу! – подхватила вся плавающая, ползающая, бегающая и летающая живность, и понеслась следом – косяк за косяком, клин за клином, цепочка за цепочкой, волна за волной...

Прошли годы. Вода в реке испарилась, деревья в лесу высохли, земля на берегу окаменела, небо в облаках выцвело…

А живность на чуж6ине прижилась, прицепилась, присосалась, приелась. Живёт себе отдельными колониями. Живёт и плодится, обласкан­ная Мачехой-Родиной...